Даниэль Белугин и Елена Злыгостева
В этом месяце исполнилось 5 лет со дня их первой тренировки. Они оба смело впрыгнули в это приключение – для Латвии это было чем-то новым. Уже через несколько месяцев не испугались сделать шоу-номер и выступить перед «настоящими танцорами». Получили отзывы, что «смотрелось лучше, чем ожидалось». А через год выехали на первый турнир, в Вильнюс, сразу в категорию Gold, с тремя танцами. Проиграв всем, кому можно, ребята не сдались и отправились домой тренироваться дальше.
АП: Как вы пришли в танцы?
Д: Я думаю, это танцы выбрали меня. Как-то раз я пришел на турнир по танцам. И сразу объявил маме, что хочу танцевать. Так все и началось. Мне было 9 лет, я жил в сотне километров от Риги, практически в деревне.
Л: Я к ним оочень долго шла. В детстве очень хотела танцевать. В подмосковном городке, где я росла, была студия танцев, я ходила зрителем на все турниры. А дома плакала, что не могу себе позволить заниматься танцами, потому что мне уже поздно начинать. И это в 10 лет!!!! В 30 лет зашла ненадолго в Galladance, все еще осторожно сканируя: “А сейчас могу себе позволить?”, вышла три раза раз на турнир в категории Latina Bronze. А ближе к 40 годам, я переехала в Латвию с сильным намерением: найти самого лучшего Pro и выходить на турниры с высоко поднятой головой.
АП: А какова разница в Про-Ам Латвии и России?
Д: В России это общедоступно, всем нужно и популярно. В Латвии – нет. А при большей конкуренции у тебя есть стимул быть лучшим, чем другие. Поэтому мы ездим на «сильные» турниры, чтобы соперничать с самыми лучшими парами. Сегодня мы считаем самыми сильными парами именно российские.
Л: В Латвии Про-Ам очень юный! И развивается медленно. Развитие Pro-Am отражает динамику развития танцевального спорта в Латвии в целом. Что там в большом танцевальном спорте, я не знаю. Не вижу картины целиком, только отдельные части, и они печальны. Думаю, что вдохнуть новую жизнь смогут тренеры текущего поколения, такие как мой.
АП: Вы любите приглашать на свое выступление на конкурсах родных, близких, коллег или это отвлекает и не дает сохранить энергию внутри пары?
Д: Нет, я не люблю приглашать своих близких на выступление. В Латвии есть единственный Pro-Am турнир в году. На него приглашаю маму. Я считаю, что турнир – это время партнера с партнершей вместе, чтобы не отвлекаться на внешние факторы.
Л: Однажды ездили на турнир в Тракай, Литву, всей семьей, это было очень весело, дети и муж фотографировались с моим кубком, радовались больше, чем я. Но у меня весь фокус внимания был на них – поэтому проще все эти туры с многочасовыми перерывами проживать, не отвлекаясь.
АП: Что вы делаете обычно, чтобы выйти на 100% уровень отдачи, добиться пика формы перед конкурсом?
Д: Ничего! Мы всегда на пике своей готовности (смеется).
Л: Точно! Ничего! Но мы несколько лет шли к осознанию важности этого «ничего»: главное, не создавать лишнего напряжения накануне.
АП: Какие задачи вы ставите себе на ближайший турнир?
Д: Танцевать так, чтобы не было возможности подумать, что можно было бы лучше. Станцевать так, чтобы быть довольным своей парой.
Л: Хочу кайфануть в венском вальсе и квикстепе, пока они для меня – ад.
АП: Вам больше нравится танцевать под живую музыку или под запись?
Д: Все зависит от музыки. Обычно все предпочитают живую, но если композиция выбрана не лучшая, она не будет «пробирать» так, как песня, от которой у тебя душа поет.
Л: Я только недавно начала «слышать» музыку на турнирах, до этого три года не осознавала ничего вообще, такой стресс. Оркестр очень нравится, но им трудно контролировать продолжительность треков. Мы в сентябре были на чемпионате в Варшаве, так они счастливо пели почти по 2 минуты, танцорам было тяжеловато.
АП: А от какой у тебя песни душа поет?
Д: Сейчас от «Always Remember» – медленный вальс на основе песни Lady Gaga.
АП: Что важнее для достижения успеха в танцах, если не принимать во внимание финансовую составляющую, как тему неблагодарную – везение, удача, оказаться в нужное время в нужном месте или каждодневный труд, работа над собой?
Д: Конечно, везение и удача! Но еще важна физическая подготовка, состояние тела в целом. Если тело готово учиться танцевать – оно может танцевать. Если тело не готово – первые пять лет уйдут на то, чтобы его подготовить к танцам, а потом можно начинать учиться.
Л: Выезжать на турниры! Можно тренироваться бесконечно, но турнир – это встряска, маленькая жизнь, прогресс только после них бывает.
АП: На ваш взгляд на конкурсном паркете нужно анализировать свои действия, концентрироваться или отпустить себя и наслаждаться моментом?
Д: На паркете должна быть максимальная концентрация и максимальная собранность мыслей с телом.
Л: Я однажды провела эксперимент: на Team match решила «отпустить себя» на полную катушку. Результат меня удивил – никакого наслаждения моментом, меня буквально швыряло по паркету. Поэтому, скорее, первое.
АП: Вы устраиваете «разбор полетов» после турнира, обсуждаете видео – что было хорошо, что не удалось, над чем в первую очередь нужно поработать?
Д: Да, Обязательно мы обсуждаем видео, потому что нет без этого дальнейшего роста. Надо обязательно анализировать, из тура в тур. Какие туры были хорошие, какие плохие, отдельные танцы, отдельные моменты, отдельные части тела – какие работали хорошо, какие плохо.
Л: Да, всегда. На первую тренировку после турнира – тренер приходит, посмотрев видео, с серьезным лицом и четким фокусом на дальнейшую работу. А вот, что было хорошо, не обсуждаем – спасибо, что напомнила, отличная идея!
АП: Чем отличается партнерство Про-Ам от спортивного?
Д: Все зависит от целей. Если партнерша Pro-Am пришла просто научиться танцевать, то это одно. Если ездит на турниры и нацелена на результат – то другое. Там приходит равная ответственность обоих партнеров за развитие пары.
АП: Тогда чем отличается партнерство Pro-Am пары, нацеленной на результат от спортивного партнерства?
Д (смеется): Ничем!